Интересно, как будут индексироваться пенсии военнослужащим в связи с повышением денежного содержания? Имеется ли различие в объеме пенсий у офицеров запаса, уволенных во времена СССР и независимой Украины?

Борис Петрович! Очень интересно пишете. Случай с "губой" - пример настоящей армейской дружбы и умения решать любые вопросы. Отличная школа жизни. Кстати, я умудрился попасть на губу в Севастополе, где сумел выработать правильную (жесткую, но честную) линию поведения "построить" , борзого морпеха из караула, отобрав у одного автомат (когда тот попробовал проявить ко мне элементы издевательства без свидетелей) и предупредив: "Щас пойду к начкару и скажу, что сам отдал". Парень - понял все. Больше меня не трогал никто. Вот так и носила меня служба - все больше по военным приключениям. Хотя моя служба удалась на все 100. А местные матросы с обслуги губы после этого случая меня стали кормить из своего рациона (они морпехов не любят , то ли за то , что те 2 а не 3 года служат, в большинстве своем - хамливые. А Севастопольская губа - еще круче киевской. Там "репертуар" один: 8 часов строевой подготовки в сутки (с перерывом 10 минут после каждого часа на слушание глав из уставов и туалет бегом на время. Я потом посчитал (исходя из средней скорости пешехода 5 км/ч, хотя ходили мы полноценно) расстояние, которое прошел за 7 суток ареста составило 240 км и более.Вот так ковались кадры в Советское время.

ЕСЛИ ДРУГ ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ…

Каждый из нас, кто хоть раз заступал в городской караул, знает вкратце историю киевской гауптвахты, знает, что там есть камера в которой сидел Котовский, знает, что за все время ее существования , только один человек смог сбежать оттуда, а именно, все тот же Григорий Котовский. Знает, что во время несения караула, за любую провинность или небрежность в несении службы, можно было там и остаться еще на несколько суток, так сказать, в воспитательных целях, в качестве арестанта. На моей памяти, так и было с одним из наших товарищей, к сожалению уже не помню с кем. Очень впечатляли солдаты из комендантской роты, т.е. постоянный состав гауптвахты, точнее, ее надзиратели. Подготовлены они были конечно замечательно, здоровые, упитанные, кровь с молоком, кулаки, как арбузы среднего размера, карабины CRC? Которые нам как то оттягивали плечи, в их руках порхали как бабочки, а приклад просто утопал и не был виден, когда они поднимали карабин на раскрытой ладони на вытянутой руке. Таких «артикулов» с оружием, что они выделывали, никто из нас не мог проделать даже мысленно. Ну и конечно их профессиональная жестокость… . Тут и рассказывать ничего не надо, каждый, кто отсидев свой срок выходил оттуда, я думаю, мысленно клялся отомстить. Потом, позже, доходили слухи, что одного по «дембелю» сбросили с поезда, другого нашли в колодце в собственном селе… .
Но сейчас не об этом. Будучи уже на четвертом курсе, ближе к его окончанию, два наших товарища, Юра Мурнин и Сережа Елин из отделения РТР в чем то очень серьезно провинились. Память не сохранила, что именно они сотворили, но получили оба по десять суток. К тому времени мы были уже в разных отделениях, но сохранили очень близкие дружеские отношения. Поэтому, как-то стала проявляться такая мысль, что хорошо бы их навестить, подкормить и поддержать где-то на середине срока… Вы скажите, абсурд, невозможно, согласен. Но, как же тогда войсковая взаимовыручка, боевое содружество? А, «сам погибай, а товарища выручай»? Шучу, конечно. Но, такая мысль зрела, зрела…и ко дню пятому-шестому созрела. Мы, человека три-четыре, к стыду не очень твердо помню, но кажется среди них были Витя Жирин и Володя Ермаков, закупили два портфеля еды, выпивки и сигарет. Вечером подъехали на Печерск, к зданию гауптвахты и стали прохаживаться вдоль ее стен. Спустя какое то время, из калитки по каким то делам вышел ефрейтор-надзиратель. Мы знаками подозвали его, пригласили в ближайшую подворотню и распили с ним одну-вторую бутылочку. После чего, он позвал второго надзирателя и они дружно опустошили и унесли с собой содержимое одного портфеля. Но свою просьбу о свидании, в процессе дружеского распития, мы им высказать успели, а по их ответу, мы поняли, что взаимопонимание налажено. Правда, «фимиама», об их необыкновенных способностях было пролито немало. Наши новые друзья пообещали, что выведут ребят якобы подметать улицу и у нас будет, где-то около часа. Дальше уже рассказывали наши «зэки», что надзиратели со строгими лицами вошли в камеру, к чему то придрались, стали кричать, чуть ли не с кулаками выгнали их из камеры, чем очень напугали, заставили взять метлы и вывели на улицу. Увидев нас, они сначала впали в полный ступор, потом увидев наши теплые отношения с надзирателями они открыли рты и долго не могли их закрыть. А когда, проявив и вовсе человеческие чувства, солдаты отошли в сторону и оставили нас одних, ребята наконец пришли в себя и стали вполне вменяемы. Этому способствовали добрая еда и непревзойденные (для меня) закарпатская ИЗАБЕЛЛА и ИРШАВСКОЕ. В результате, в той же подворотне нашими хлопцами был опустошен второй портфель, все было выпито, все съедено, а сигареты рассованы по всем тайным местам обмундирования. Боже, как же наши хлопцы ели и пили! Я таких едоков видел только в войсках, когда пару раз приходилось дежурить в «обезъяннике» - это место, где молодые бойцы после принятия присяги встречаются с родителями и едят с «двух рук». В одной руке кусок колбасы, в другой кусок курицы, на коленях хлеб, в руках у мамы огурцы и помидоры… И все это движется в сторону рта с частотой близкой к частоте стабильной электросети.
После окончания свидания, надзиратели очень тепло с нами попрощались, пригласили, если,что, то приходите, чем вызвали у нас реакцию, примерно такую же какая была в кино у Андрея Миронова, после фразы: «Ну, будете у нас на Колыме!». А дня через четыре мы встречали наших героев уже в стенах родной общаги, очень торжественно, весело и сытно.
P.S. А гостеприимством надзирателей, мы так и не воспользовались.

О ТРАГИЧЕСКОМ

Всем слушателям до боли знакома внутренняя площадь в казарменном городке, между корпусом столовой, корпусом первого факультета и корпусом, где располагалась медсанчасть. Ведь на этой площади проводился развод внутреннего наряда и караула №1, гремел оркестр, раздавались громкие команды… . Да и просто, мы эту площадь пересекали тысячу раз на пути в столовую. С четвертой стороны, площадь замыкало скромное одноэтажное здание, в правой части которого располагалось караульное помещение поста « у Знамени». Следует сказать, что слушатели несли не очень большую нагрузку по количеству нарядов, мы ходили во внутренний наряд по курсу (роте), в караул « у Знамени), изредка по кухне, совсем редко в городской караул по охране гауптвахты. Вот в моей памяти сохранилось не более 2-3 караулов на «губе». Скорее всего, их и было столько, потому, что мы их очень боялись, вернее сказать, боялись остаться там после караула, суток на, несколько, за какое-нибудь маленькое нарушение. А все, что связано с чувством страха, запоминается надолго. Но про гауптвахту я расскажу в следующий раз.
Охрану периметра училища, всяких складов, автопарка и всего такого прочего, несли солдаты из батальона обслуживания. А в дни наших каникул, они замещали нас и в наших караулах, в частности в карауле «у Знамени». И вот, однажды, когда мы возвратились после зимних каникул, кажется, это было на втором курсе, следуя в столовую, увидели на плохо очищенном асфальте, на месте развода, большое красное пятно. Оказалось, что за день до нашего возвращения, во время проведения развода суточного наряда, т.е. буквально за минуты до своей смены, солдат из старослужащих в караулке разряжал свой СКС не в положенном месте, а стоя, у окна и наблюдая процедуру развода. Мол, чего бояться, караулка закрыта изнутри, никто неожиданно не войдет, сержант, начальник караула из молодых, «деду» не указ, слова поперек не скажет… и, доигрался, произвел случайный выстрел, в окно, в гущу строя. К несчастью, выстрел был точный, прямо в голову одному из заступающих на дежурство солдат. Смерть наступила почти сразу… .
Вот и такое видели стены нашего училища, а нам доводилось учиться службе и жизни и на таких трагических примерах.

О СТОЛОВОЙ
Питание в армии всегда было одной из основных задач и одновременно головной болью всех «отцов – командиров» и предметов недовольства личного состава. В Лютеже, во время КМБ нас кормили за длинными столами, человек на 10 – 12, заходили туда бегом, «справа по одному»… , выстраивались за столом, по команде садились и по команде вставали. И никого из сержантов не волновало, успел ты все съесть или нет. «Выходи строиться» и все. А ведь настройка организмов сержантов и нас « школьников» была еще разная. Они после года службы в войсках уже привыкли к режиму, организм успел адаптироваться к количеству и качеству армейской пищи, а мы нет. Вспомните себя, в первые месяцы учебы – постоянное чувство голода. Это уже потом, мы могли себе позволить, как то вяло поинтересоваться, а, что сегодня на завтрак - перловка, нет, не буду, забрать хлеб с маслом, выпить чаю и удалиться.
На первом курсе, мы питались в столовой в казарменной зоне, те же длинные столы с пластиковым верхом, мятые миски, облупленные кружки и т.д. Единственно, никто уже не бегал, а после приема пищи, выходили уже поодиночке, кто как успеет съесть свою порцию и самостоятельно шли в казарму.
Что от нас требовала столовая? Это периодически попадать в суточный наряд по кухне и ежедневное выделение «заготовщиков» на каждый прием пищи. Наверное, все знают, что такое «заготовка», но на всякий случай поясню. Перед тем, как в столовой появится весь курс, туда посылается несколько слушателей, которые должны получить у «хлебореза» хлеб, масло, сахар на весь наличный состав, распределить и разложить это «добро» по столам, поставить бачки с первым , вторым и чайники с чаем. Дело это было выгодным, ведь, если масло было продуктом «повышенной отчетности», выдавалось уже поделенное на порции по двадцать граммов, (не дай бог, кому-то не хватит), то сахар выдавался на вес, а раскладывался по три кусочка на человека. Тут можно было для своего стола насобирать несколько лишних кусочков, да и хлеба можно было получить чуть побольше. Кстати, я до сих пор очень уважаю белый армейский хлеб в буханках.
В начале второго курса, осень 1970 г., столовая закрылась на ремонт, примерно месяца на три, мы стали питаться в тире, в районе полосы препятствий, а сама пища готовилась на первом этаже военторговской столовой, тоже, тогда еще не отремонтированной. Еду из кухни в тир носили по довольно «пересеченной местности» по улице в многоведерных баках, налитых почти до краев (это касается «первого»), процесс доставки был очень ответственным и требовал затраты многих душевных и физических сил, ведь надо было не расплескать и не испачкаться. Особенно тяжело было в то время наряду по кухне. А поскольку, благодаря ст. с-ту Чермянинову, я зачастил туда, то мне особенно запомнилось: разбитое окно, за окном первый падающий снег, передо мной две ванны, одна с парующей горячей водой, вторая с холодной, огромные баки из под «первого» и «второго», нескончаемое количество мисок, кружек, ложек…..и изолятор нашей медсанчасти.
Зато потом, после ремонта, наша столовая в казарменной зоне порадовала нас своей красотой. Столики на четверых, новая посуда, скатерти, в общем все новое, кроме качества пищи. Этот параметр, на мой взгляд, остался на прежнем уровне. В том же гороховом супе с мясом, это самое мясо, можно было обнаружить только в тарелке у дежурного по училищу, снимающего пробу. А у остальных в тарелках плавали куски вареного жира (сала), которое не всегда могли бы съесть и самые «щирые» из всех «щирых». Надеюсь, примете в качестве шутки, а не обиды. Зато, тетеньки повара (вольнонаемные) на протяжении всех трех казарменных лет демонстрировали свою незаурядную физическую форму и разноцветные панталоны до колен, во время преодоления училищного забора, позади столовой, имея полные сумки в обеих руках. Очень запомнился и начальник столовой, старшина сверхсрочник Дураков. Большой, мордатый, краснощекий, с мясистым солидным носом – и его любимая присказка: - «в армии дураков много – а старшина Дураков один».
Однажды, в этом светлом, красивом зале обновленной столовой, который мы делили с нашими однокашниками из первого факультета, кто-то из слушателей вытащил из своей тарелки с борщом – «тормоз» от галифе ( лямка поперек стопы для натягивания брюк). Тут же кто-то вспомнил, что находил в супе каблук и т.д. Начался настоящий «русский бунт». Курсовые офицеры, начальники курсов, замполит факультета, ничего не могли сделать. Слушатели отказывались от приема пищи и требовали улучшения качества пищи. Если не ошибаюсь, в тот день в наряде по кухне были солдаты из батальона обслуживания. Начальник столовой потерял всю свою «красномордость». Что-то бормотал, в стиле «не погубите». Обстановка накалялась, пока не прибыл начальник политотдела, который повел себя довольно грубо, но действенно. Он подходил к отдельному слушателю и приказывал – ешь, если слушатель отказывался, следовал приказ – подготовить документы на увольнение и переходил к следующему. Где-то, на шестом-восьмом человеке – мы, сломались и принялись за обед. Потом, нас посклоняли, повоспитывали, как следует погоняли по плацу. Этим, кажется все и кончилось, никого не отчислили, солдатский кухонный наряд сослали в Лютеж в полном составе, старшину Дуракова никто не «погубил», качество приготовления пищи на какое то время улучшилось.
И еще одно. Попасть в наряд на какой-нибудь праздник – это, конечно, грустно, но одно скрашивало, праздничная «жратва». Несмотря, на то, что большинство слушателей было в увольнении, праздничную пищу готовили на всех и горы отбивных, яиц, пирожных, булочек, масла, сахара и т. п. оставались невостребованными. Хватало на всех, и на персонал и на все наряды. Я помню караулку поста «у Знамени» , заваленную мисками со всяким полезненьким и вкусненьким, постоянно пополняемым чайником и ту приятную тяжесть от поедания всех этих припасов, это как то смягчало нашу грусть.

Всего пару дней назад узнал от сокурсника о сайте. Конечно, респект тем, кто "руку приложил". Мои лучшие пожелания всем квиртуанцам!
Приятно удивило повествование о принципах КВИРТУ, весьма изящно обёрнутую в форму "записок". Борису Петровичу в связи с этим - персонально!
Полагаю, что некоторые предыдущие статьи из этой ветки вполне могут занять своё место в "Легендах" сайта.
В наши годы учёбы - 1979-1984 - все означенные БПО традиции тоже имели место быть!
И "труба", и "1001" ночь, всё это со своей спецификой продолжало свою жизнь. А какова была ностальгия по белому цвету (инженер), по определению "слушатель", как срезались не те полоски и буква "К", а взамен - белый экран с чистым чёрным просветом! Это всё было. Будет настрой, время моё и желание форумчан, - выдам поподробнее. ):
Отсюда - о "Легендах". Я не представляю механизма появления отдельных статей в этой ветке, но одна из цитат оттуда подвигнула меня продолжить тему ):


[/quote] Кстати, это была одна из немногих комнат, в которой был телевизор, взятый напрокат[/quote]

Вовсе не секрет, что телевизоры в общагу попадали из проката, но были не в каждой комнате, а ещё - смотреть-то было нечего и некогда, ну пулька там, ещё чего... Телевизор был, но очень скоро мы его сдали в другую комнату. Себе поставили другой. Таким образом в нашей комнате появился телевизор, но видимо самый уникальный в истории КВИРТУ. Нет, с виду он был самый обычный, даже несколько устаревшей модели. Достался нам по-случаю, можно сказать со свалки. Интересно другое - начинка! Всё лишнее из его внутренностей было самым безжалостным образом выдрано, за исключением ЭЛТ, которая создавала полную видимость рабочего прибора, а свободное место в "шкафчике на столике" занял самый банальный перечень: чай, сахар, стратегический продукт - сало, ну и комплект из бара. Известно, что такие простые вещи подвергались периодически некоторому "шмону" (беспорядок!), а 4-5 курс, как правило игнорировал квиртуанскую столовую на ужин и предпочитал ужинать "у себя" (а временами и завтрак, если вечер накануне особенно удался). На этом фоне просто фантастически выглядели периодические проверки порядка в комнате - всё изчезало в "телевизоре", вместе с недописанной пулей и колодой карт за пару секунд! Мы были очень довольны! Более того, после того, как "период испытания прибора" прошёл, была произведена "реконструкция". ЭЛТ занимала слишком много "лишнего" места внутри, но была нужна целёхонькой снаружи. Трубку "укоротили", оставили только лицевой экран. Возникла проблема - он оказался полупрозрачным, пришлось прилепить чёрную упаковку от фотобумаги к экрану изнутри. Это помогло - смотрелся - "как живой"! Бар, соответственно, увеличил свой ассортимент. Подозреваю, что для начальника курса наш "телевизор" не был особым секретом, а там - кто его знает? Но наша комната "смотрела" этот ящик 4-5 курсы и оставили в наследство преемникам.

Попалась статья о повышении денежного содержания военнослужащим в Украине, цитирую: " Гриценко отметил, что зарплата военных будет повышена уже с 1 апреля, а в мае все военнослужащие получат уже увеличенное денежное обеспечение.
В соответствии с постановлением предусмотрено такое денежное обеспечение: контрактник - 1 тысяча гривен, прапорщик - 1,2 тысячи гривен, старший прапорщик - 1,36 тысячи гривен, лейтенант - 1,58 тысячи гривен, старший лейтенант - 1,68 тысячи гривен, капитан - 1,8 тысячи гривен, майор - 1,9 тысячи гривен, подполковник - 2 тысячи гривен, полковник - 2,2 тысячи гривен, генерал-майор - 4,6 тысячи гривен, генерал-лейтенант - 5 тысяч гривен.
Просьба к тем, кто еще служит, по возможности прокомментировать, как это относится к денежному содержанию аналогичных категорий военнослужащих в России, Беларуси и в других республиках бывшей большой страны. Далее, Гриценко выразил надежду, что это повышение остановит уход военнослужащих из вооруженных сил. Как повашему, не слишком ли оптимистично он настроен?
Почему спрашиваю, сам уходил по принудительному "сокращению штатов" в 1992 году и с тех пор с государством дел не имею и не знаю реального положения дел, какая то пенсия идет, но как она формируется уже давно не интересно.

История про кафедру "Защиты от ОМП", рассказанная выпускником 1975 года: На одном из занятий кафедры присутствовал какой-то "химический" генерал. А занятие проводил тогда еще майор Ковбаса. Слушатели пришли с противогазами. Тогда было принято на занятиях использовать технические средства обучения (ТСО), в рассказе - катушечный магнитофон с записанной на нем лекцией. Ковбаса попеременно включал запись и говорил своими словами. После первого часа ребята решили пошутить - поменяли скорость воспроизведения и "подрегулировали" магнитофон, как - я не знаю. C началом второго часа Ковбаса включил "механический" лектор. Из ТСО донеслись звуки "Му" - "Му" - "Му". Кто -то из слушателей бросился помогать восстанавливать скорость, да так неудачно, а может и удачно, но магнитофон вдобавок еще и задымил. И зто все в присутствии генерала-химика. Командир группы не растерялся и подал команду "Газы!", которую вся группа и отработала. Без противогазов остались Ковбаса и генерал. Воцарилась тишина, только генерал молча встал и вышел из аудитории. Лекцию продолжил Ковбаса "Вживую". Все потом решили, что это закат карьеры Ковбасы вручную. Но ничего - обошлось. Впоследствии стал полковником и начальником кафедры.

Борис Петрович, спасибо за ответ! Я тоже очень скептически стал относиться ко многим форумам - спорить и доказывать - себе дороже. Сколько людей - столько же мнений. Многие воспитаны на догмах "Агитпропа". Верю только очевидцам и живым участникам событий. Меня тема крепостей (УРов) интересует только в прямой связи их с Великой отечественной войной. Пример - сеть крепостей Брест, Осовец, Каунас и др.Довелось побывать в Каунасе (бывшем 108 гв. пдп 7 гв. ВДД) в крепости из этой системы. Ситуация - таже. Все залито водой. Пройтись по внутренним помещениям - жутковато, можно провалиться и не выбраться наружу. Тему Брестской крепости изучал по книге Смирнова С. С. Частично по книжкам КВОКЕРА Суворова. Конечно он предатель, но ничего позорящего Красную Армию не написал. Кстати, читал отзывы о его книгах известных людей, например - бывшего Зам. Нач. ГРУ ГШ генерал-полковника Павлова, который напрямую многое подтверждает о чем пишет Суворов (Резун). Наверное должны пройти годы, чтобы все отфильтровалось в сознании людей о правде Великой Победы. Бывшие враги Германия и Россия должны знать всю правду о великом противостоянии двух тоталитарных государств - тогда больше не повторится война. К сожалению тороплюсь, напишу подробней на Ваш ящик - продолжим разговор и обменяемся мнениями об училище, службе. Я прочитал ваши темы на обоих форумах - согласен со всем. Просто более открытое общение вне форума, как это ни парадоксально! Пока.

Здравствуйте Игорь Викторович!
Рад, что Вас заинтересовал этот материал. Правда, авторство не мое, это только перепечатка. Во второй половине апреля думаю махнуть на "нэньку" и все увидеть своими глазами. Пока подбираю в сети где, как и что.Интерес к укрепрайону связан еще и с тем, что он во многих местах базируется на так называемых "Змиевых валах", история создания которых уходит в такую глубь веков, что сейчас остается только спорить, кто и когда их делал. Они очень хорошо сохранились и сейчас, очень многие из них , кстати, имеют деревянную основу (коробку), засыпанную землей и внутри и снаружи. Это, до сих пор позволяет им сохранять свою форму. Если Вам интересна и эта история, то рекомендую в поисковике ( я набирал в Googlе) набрать" Змиевы валы". Заодно и посмеетесь, там в первой же статье автор начинает примерно так:"На протяжении веков Украинский народ был вынужден отбиваться от разбойников - кочевников...". А потом автор начинает выдвигать версии о создании валов, первую он относит к 1 веку до нашей эры, а вторую к 7 - 9 векам нашей эры. И в том и в другом случае, о каком именно украинском народе можно говорить? И только попробуйте указать на это как на глупость, обидятся. Мне один очень "свидомый" оппонент на одном из форумов так и признался, после двухнедельного спора, мол достал ты своими ссылками на историю, она у вас вся коммунистическая и как бы вам не было больно, мы будем переделывать и переписывать историю, как нам это выгодно. Пришлось, после такого признания прекратить спор, тут уже не убедишь и не поможешь.Одно только радует, что все-таки нас хорошо учили, есть база, есть чувство логики и способность к анализу процессов. Хотя сейчас дал себе слово стараться не "вылезать" на все эти форумы, какую бы "ересь" там не несли. А насчет "Змиевых валов" - рекомендую.

Очень интересный рассказ Бориса Петровича Овчарова о Киевском УРе, линии Сталина, обороне Киева. К сожалению возможности УРа так и не смогли использовать в полном объеме. Может быть немцы тогда и Киев бы не взяли. Насчет линии Маннергейма - она была практически неприступной. В условиях морозов, абсолютно противотанковой местности, активных действий легких маневренных лыжных групп финнов - прорвать ее было невозможно!Я был в Карелии (очень давно) - собирали чернику, видел некоторые укрепления своими глазами. Поразила простота (обычные деревянные срубы с обваловкой дерном и амбразурами. Пройдешь рядом - не сразу и заметишь. И все это в окружении естественных преград - валунов, озер. Заходить внутрь - не разрешали старшие. В некоторых дзотах (бетонных укреплений) я не видел финны установили хитрые мины. Говорят - до сих пор опасно заходить. Ребятишки собирали каски и одевали их на километровые столбы. Это было в районе города Питкяранта на Ладоге. Мы пришли туда двумя катерами через Финский залив, Неву, Ладогу (О. Валаам) в 70 году.

Предлагаю Вашему вниманию шуточную песню выпускников, которую мы весело распевали в 1974 году, правда, не могу утверждать, что это творчество нашего выпуска,может это более старшие товарищи потрудились. Может кто то знает авторов или добавит новые куплеты.
ПЕСНЯ ВЫПУСКНИКА КВИРТУ ПВО
(На мотив песенки про Сахалин....."А я бросаю камешки с крутого бережка...")

1. Заканчиваем мы любимый ВВУЗ
А сердце прямо к пяткам прилипает
Пошлют меня туда, где свет неоновых огней
Сиянье северное заменяет.
Припев.
А КВИРТУ, поставляет молодцов
Для самых дальних гаваней Союза
Где с воем там бросаются с крутого бережка
В холодные проливы Лаперу-у-за!!!

2. Диплом вручая скажет генерал
Мне голосом не содержащим смеха
На Марсе будут станции и яблони цвести
И ты там будешь тоже не помеха.
Припев

3. А почта к Марсу вовсе не идет
Там на зубах морзянку отбивают
А если тебе звание присвоить кто решит
На Марсе через двадцать лет узнают.
Припев.

4. Прощай столица, оперный театр
Пусть мозг мой от искусства отдыхает
А если с перепоя вдруг завою от тоски
Мне чукча на двух струнах подыграет
Припев.

5.На сим кончаю свой печальный стих
Опять медведи дверь с петель снимают
Свеча погасла, ну а в электрический движок
Который день соляр не заливают.
Припев.

6. И все же, хорошо надеждой жить
Во мне ее никто не убивает
Счастливцев, тех кто могут здесь семнадцать лет прожить
Бывает и в райцентры направляют!
Припев.

Хорошего Вам КАРАОКЕ!!!
Решил перенести эту песенку с другого форума, так, как там она кажется потеряна

Все из нас помнят 2-3 дневные учения в Лютеже, когда мы учились окапываться, обороняться и переходить в наступление с форсированием водной преграды. И все это происходило на старых позициях Киевского укрепрайона. Мне попалась статья любителя киевской старины, которая немного рассказывает об этих укреплениях и может послужить путеводителем, если кто решит посетить эти памятные места. Мне, например уже захотелось сделать это во время ближайшего посещения любимого города.


Они сделали Киев столицей

65 лет назад, 19 сентября 1941 года, отгремели последние бои обороны Киева и в столицу Украины на два с лишним года вошли оккупанты. Дата, конечно, не из радостных... Но это не значит, что ее не надо помнить.
Хотя бы для того, чтобы почтить память павших героев обороны, помянуть тех, кто ушел уже после войн, вспомнить о немногих, кто до сих пор с нами. Об обороне Киеве написано много и разного. Некоторые историки считали и считают, что статус города-Героя достался Киеву в 1961 году из коньюнктурных соображений: мол, бои были, но главный свой удар немцы нанесли не здесь, а на флангах, окружив, выкосиы огнем и пленив под Киевом огромную группировку советских войск. Это было одно из самых страшных поражений во Второй мировой войне. Но разве это отменяет героизм и самопожертвование гарнизона Линии Сталина. В западных окрестностях столицы, сохранились ее бетонированные доты и подземные бункеры...
Старый Киевский укрепрайон – знаменитая "Линия Сталина", огибает город семидесятикилометровой бетонной дугой – от села Лютеж на севере, и до Кончи-Заспы на юге. Это – настоящая страна дотов (долговременных огневых точек). Каждые четыреста метров можно обнаружить очередной бункер или другие укрепления более чем полувековой давности – всего здесь было возведено более 250 подобных сооружений. Некоторые из них имеют уникальную конструкцию, превосходя укрепления "Линии Маннергейма", затерянные среди болот и лесов Финляндии.
Киевляне многим обязаны бетонным громадам дотов. Есть версия, что и столичный статус Киеву вернули только в 1934 году, когда "первая очередь" укреплений прикрыла опасно близкий тогда к границе город. В июле сорок первого бетонные бункера не позволили с ходу захватить столицу Украины. Танковые колонны фашистов, которые почти без препятствий прорвались сюда от самой границы, встретили массированный отпор на берегах Ирпеня. Двухмесячная оборона Киева проходила именно в этой местности, среди нынешних загородных дворцов современной "знати".

"Брестская крепость" по-киевски
Чтобы осмотреть доты, мы направляемся на метро "Лыбедская" и садимся на одну из маршруток, следующих до Тарасовки. Проехав село Юровку, просим остановиться чуть дальше, в заливных лугах. В этих местах расположены одни из самых известных киевских дотов. В первую очередь – легендарный 205-й. Его бетонные казематы как будто вросли в крутой склон холма. Кстати – тоже рукотворного. 205-й дот, как и многие другие сооружения "Линии Сталина", оборудован в склоне "Змиевых валов" – фортификационных сооружений древних славян, прикрывавших Киев за тысячу с лишним лет до Второй мировой.
205-й дот часто называют "дотом Ветрова", в честь лейтенанта – командира его знаменитого гарнизона. Шестнадцать защитников удерживали его в непрерывных боях до середины августа 41-го. Получив разрешение отступить, они отказались выполнять распоряжение командования. Десять дней, находясь в полном окружении, гарнизон дота самостоятельно боролся с противником. После прорыва советских войск истощенных бойцов отправили в тыл, а свежее подкрепление обороняло позицию еще более двух недель.
Огромный бункер на пять казематов, с шестью бойницами-амбразурами, имеет два подземных уровня. Сегодня они залиты грунтовой водой. Вооружившись фонариком и обув заблаговременно приготовленные сапоги, мы пробуем пройти по сводчатому тоннелю подземной крепости. Как принято в нашей "стране безмозглых варваров", тут намусорено, и мой спутник вскоре распарывает резину сапога о какой-то острый предмет. Вырваны "с мясом" старые металлические части конструкции бункера – они еще были на месте несколько лет назад: ясно, их спилили на металлолом. Объектом наживы стали многие бункеры укрепрайона. Мародеры умудряются резать броню, против которой были бессильны снаряды фашистов. Что с этим, спросите, делать? Все очень просто: дать реальный статус заповедника, охранять, жестко наказывать осквернителей. А у нас…
Чтобы подъехать к бункеру на машине, придется выслушать консультацию жителей Юровки, которые покажут вам путь по проблемной грунтовке. Лучшей дороги к 205-му неблагодарные потомки не соорудили ни в советские, ни в нынешние времена…

Мекка "поискового туризма"
Впрочем, в бункер посетителей хватает. На вершине холма, где соседствуют крест и памятный знак с красной звездой, расположились киевские подростки в больших вездеходных ботинках и модном "полярном" камуфляже. Рядом с ними – еще одна компания столичной молодежи.
- Жену сюда привез, доты показать. Природа и история – все здесь собрано вместе, – говорит парень постарше. Они представляются членами одной из патриотических организаций, близкой к группе "Поиск" – неформальному столичному сообществу, которое занимается перезахоронением павших солдат, ухаживает за местами боевой славы. Кроме того, "поисковики" собирают оружие, которым буквально начинены окрестности "Линии Сталина".
Особо активны в этих местах и "черные археологи", ищут они здесь не только "следы войны". На "Змиевых валах", рядом со стреляными гильзами, находят наконечники стрел, монеты и старинную утварь разных эпох. Поднимаясь в гору, от дота, мы спугнули "специалистов", который прощупывали грунт с помощью неких приспособлений.
После войны в дотах прятались беглые зэки
Еще один легендарный бункер - №204, командно-наблюдательный пункт комбрига Кипоренко - расположен прямо на околице села. Дорогу к нему указывают таблички на улицах Юровки. Расположенный на возвышенности, в полукилометре от "дота Ветрова", этот дот был центром опорного пункта "Крым", объединявшего окрестные укрепления. Фашисты били по нему прямой наводкой из противотанковых пушек. Однако снаряды так и не разрушили две броневые башни – хотя и оставили на них глубокие следы. Сегодня на казематах стоят бутылки из-под пива, а возле дота мирно пасутся козы. Паренек-пастух рассказывает: вход в 204-й надежно заварен, "чтобы не лазила молодежь".
Так было не всегда. Ольга Андреевна, местная жительница, которую мы повстречали по дороге между двумя дотами, рассказала: во время ее детства бункеры были любимым местом подростковых игр; то время никто не верил в привидения, хотя в местах боев то и дело находили человеческие останки, вместо игрушек дети использовали настоящие, хоть и проржавелые "стволы".
- А сразу после войны там какие-то уголовники жили. Долго жили, один так в селе и остался, – рассказывает нам женщина.
А в 41-м ее мать умудрялась проносить молоко защитникам окрестных дотов, пока немцы все-таки не смогли отравить их газом.
- Когда фашисты продвинулись дальше, мать кинулась туда, а наши солдаты еще теплые лежат, – не скрывает слез женщина. - Если бы не они, Киев бы тогда сразу взяли. Кто теперь это помнит? А возле Виты-Почтовой в одном из дотов наши аж до зимы наши оставались – только от холода и погибли.
А это Линия Сталина, мистер!
На обратной дороге мы встречаем целую группу хорошо экипированных велосипедистов. Оказывается, члены сообщества "ВелоКиев" нередко устраивают пробеги по историческим местам укрепрайона. А еще здешние места интересуют заграничных туристов. И предприимчивые люди через интернет организовывают индивидуальные туры для иностранцев, желающих посмотреть на "Линию Сталина".
Кроме Юровки стоит посетить подземелья огромного трехэтажного бункера-402 в поселке Белогородка. На Житомирской трассе, прямо возле моста через Ирпень, расположен 409-й дот, который отразил атаку немецких войск 11 июля 1941 года, начав отсчет обороны Киева. Хорошо известен 127-й дот в селе Ходосовка – он оказался затоплен водохранилищем и теперь живописно возвышается посреди озера. А 581-й дот в районе Лютежа наполовину залили воды Киевского моря.
Подобные сооружения можно найти и в самом Киеве – например, посреди парка "Нивки". Их, наконец, надо сделать местами памяти, и времени для этого осталось чуть-чуть.

СОВСЕМ МАЛЕНЬКИЕ КУСОЧКИ ПАМЯТИ

За годы нашего обучения было тоже немало изменений и как всегда далеко не в лучшую сторону. Ну например, только поступили – изменение военной формы. Из-за этого нам выдали только летнее х/б, а зимнее п/ш очень долго не выдавали, вместо этого разрешали носить по два комплекта белья. Парадную форму мы по-моему получили чуть ли не на втором курсе. Во всяком случае, на первые зимние каникулы мне пришлось ехать в парадном мундире, взятом у старшего брата, пятикурсника. Да и сама новая форма, как-то не очень, мягко говоря, очень непривычно. А вот старая, синие галифе, зеленый мундир с ватной грудью, с жестким стоячим воротничком, к которому подшивался белый подворотничок с проволочкой, чтобы верх подворотничка был идеально круглым. Да к этому хромовые сапоги! Это сейчас все кажется смешным, несерьезным или даже глупым, а для молодых мальчишек? Ведь и Вы, наверное, прошли через моду на короткие шинели, на хромовые сапоги, чтобы спинка шинели была зашита, чтобы в руках был портфель, а не фибровый чемоданчик и т. д.? Нет, у Вас этого не было! Тогда несколько слов.
Борьба за право ношения портфеля вместо чемоданчика была всегда, но не всегда успешной. Первый и второй курсы, только чемоданчики, любые попытки заиметь портфель сразу пресекались. Весь третий курс – борьба с переменным успехом, с победой портфелей к концу учебного года. К этому периоду относится выражение: - «всем построится, портфели поставить справа, у кого не стоит – зажать между ног».
Борьба за ношение хромовых сапог. Хронология примерно такая – первый курс, только яловые, второй – допускаются хромовые для кроссов и выполнения силовых упражнений во время сдачи норм по физической подготовке, например, поднос ног. Третий курс, можешь носить, только не попадайся на глаза какому-нибудь большому начальнику, а маленький постарается не заметить. Четвертый и пятый курсы – а зачем мне выпендриваться в хромовых, когда и яловые отлично смотрятся. Хотя для спорта еще применяются ( можно даже без каблуков), ведь физическая форма уже не та.
И наконец о наших обидах. Поступая в училище, мы готовились, через пять лет получить звание «инженер – лейтенант», но в ходе нашего обучения, откуда то сверху прозвучало мнение, что главное, командир, а специалист уже потом и стали выпускники получать звание «лейтенант – инженер». Если бы Вы видели серебряные погоны инженера, это же сказка, мечта, ничего лучше в мире нет, и вдруг замена на общевойсковые золотые. А черные с белыми лентами погоны слушателя, ведь в наших военных билетах стояла запись «слушатель – рядовой», тем самым признавалось, что мы получаем академическое образование. Мы четыре года гордо носили свои погоны по стольному городу Киеву и вдруг на пятом курсе нас заставили поменять наши белые ленты на желтые, да еще с буковкой «к» между ними. И обращаться к нам стали «товарищ курсант». Какую бурю это вызвало! Как раз подошло время какого то очередной парада. На тренировках, когда командующий парадом подъезжал к нашим коробкам и здоровался: - «здравствуйте товарищи курсанты!», наши коробки молчали, слышались только одинокие ответы офицеров. Их (коробки слушателей) и ругали и гоняли… . Чтобы не рисковать на самом параде, командующий поздоровался так: - «здравствуйте товарищи!». Ну, в таком случае можно и ответить и поорать от души.. Тогда наши начальники облегченно вздохнули и вытерли нервную испарину со лба. Это была маленькая моральная победа. А потом, по прошествии времени, мы как-то рассудили, пусть хоть горшком называют, лишь бы нашу стипендию оставили (а это было 95 рублей, к примеру, у студентов тогда была стипендия 40 рублей).
И последнее мое воспоминание – рассуждение: - наше образование считалось (и было таковым) академическим и венцом этого образования являлось получение белого «академического» нагрудного знака, белого поплавка. И вдруг, когда мы были на четвертом курсе, мы узнаем, что будем получать совсем другие ромбики, как у командных училищ (четырехгодичных). Это был шок! Шедший перед нами, пятый курс, оправившись от шока, быстро заказал партию белых поплавков, а поскольку наше командование тоже недоумевало и не поддерживало такое изменение, то на торжественном построении всем выдавали коробочки с белыми поплавками, а это «нововведение» уже потом раздали по карманам. Мы, через год, тоже заказали себе на Подоле «академические» ромбики, но одеть их смогли только вечером, на выпускном балу, в перерыве между рюмками. На построении нам вручали вот эти, нынешние.
По прибытии к месту службы, насколько я знаю, проблем с нашими «заслуженными» поплавками не было, командование, конечно, знало об этих изменениях, но будучи сами выходцами из стен нашего училища, имея историческую память, что этот знак и ими и нами заработан, никто не приказывал и не призывал его снять. Наверное, мы были последним выпуском, который претендовал на ношение белого поплавка, а может я ошибаюсь?

ТРУБА КОТЕЛЬНОЙ
Как известно, первый курс – самый тяжелый из всех пяти лет обучения. Для вчерашних школьников, живших в семьях, перейти на казарменный образ жизни, с его дисциплиной, ограничениями личной свободы и своего «эго», необычные физические и моральные нагрузки – это очень сложный и довольно длительный процесс. И вот тут то все и зависит от твоих ближайших наставников, сержантов. Повезет отделению на сержантов, ребята легко втягиваются, ну а если не повезло, то все может плохо кончится – даже полным неприятием военной службы и отчислением из училища. Чтобы как то справиться с давлением «нехороших» сержантов и была придумана, то ли байка, то ли быль, что по выпуску, в ночь выпускного бала, по общему решению отделения, «нехорошие» сержанты под конвоем выпускников доставляются к трубе котельной, в районе плаца (не знаю, как долго котельная существовала после нас) и обязаны в парадной форме подняться по внешним скобам до самого верха и спуститься. После этого все их «грехи» считаются прощенными и совместно распивается еще несколько бутылок шампанского. Если же эти «бяки» отказываются от исполнения обряда и вступают в перепалку с остальными членами отделения, то все заканчивается… правильно, банальным мордобоем. Причем, разгоряченная вином толпа, бьет тогда уже по «взрослому». Эта традиция, или, если хотите, байка о ее (традиции) существовании, как то незаметно распространялась и естественно доводилась до сержантского состава. И большинство сержантов правильно ее воспринимала все годы на «казарме». А, поскольку у нас, как правило, сержантами становились те, кто уже послужил в армии, перед поступлением, то уходили они с казармы через два года, т. е. после второго курса. А в сержанты выдвигались уже обычные слушатели, своего рода «неформальные» лидеры в коллективе и при этом лояльные к отцам – командирам. Довелось и автору этих заметок исполнять какое то время обязанности командира отделения, но не долго, сержантских лычек получить как то не получилось. Большинство сержантов правильно воспринимало эту легенду, да и подготовка их в учебном плане, была слабее, чем у «школьников», поэтому они понимали, что за помощью придется обращаться к подчиненным. А если будешь «мордовать», то и помощи не получишь. Но были и другие «экземпляры». Я по прежнему настаиваю, что КВИРТУ – это самое демократичное, по части «тягот и лишений» воинской службы, по крайней мере так было до нас и при нас, в течение нашей «пятилетки», но исключения все-таки были.
«Повезло» именно нашему отделению, к нам был приставлен заместителем командира взвода ( откуда взяли такую должность мне не понятно до сих пор, ведь взводов у нас не было) старший сержант Чермянинов Геннадий. Причем в таком звании он уже поступал в училище. Никто из нас толком не знал, где он служил и как, до учебы, но из-за его какой то садистской жестокости, у нас родилась байка, что до поступления в училище, этот ст. сержант служил надзирателем в «дисбате», служил, служил… и захотелось ему стать офицером… . Распространению такого слуха способствовал его возраст, он был старше нас на несколько лет и его довольно солидное «унтер-офицерское» звание. Внешний его вид вполне соответствовал его характеру, рыжий, веснушчатый, с маленькими, голубыми, холодными глазами, прическа – короткий ежик под Керенского (каким его тогда изображали), но надо отдать должное, очень аккуратный в отношении себя и своего внешнего вида. Наши сапоги тоже были самые черные и самые блестящие, наши подворотнички были самые ослепительно белые и свежие, наши кровати были заправлены под немысленно прямыми углами, подушки взбиты так, что казалось сейчас пропоют свою лебединую песню и улетят… .Помните, пресловутые «подъем – отбой» и горящую спичку, у нас это было в реальности и по много раз! Наказания сыпались направо и налево. Вспоминается такой случай на первом курсе, мы тогда жили в кубриках, по 10-12 человек, на третьем этаже казармы вдоль улицы Мельника, над медсанчастью. Несколько наших товарищей были, на наш взгляд, несправедливо наказаны и должны были в личное время, вечером отправиться чистить снег на плацу. Поскольку, мы все посчитали это несправедливостью, то решили одеться и пойти всем отделением, чтобы поскорее почистить плац и выразить свою солидарность неправильно наказанным. Увидев пустые кубрики, Чермянинов страшно разозлился, заявился на плац, построил нас, заставил бежать строем до казармы, а там…»справа по одному, на третий этаж, бегом…марш!, положить инструменты, раздеться, построиться». На верху «одеться, взять инструменты, по одному, на улицу бегом…марш!, там построиться». И так три раза, без остановки. В общем, много он нам крови попортил, а главное, понимая, что помогать ему учиться мы не будем, просиживал все ночи напролет в канцелярии, ходил с воспаленными глазами, но упорно осваивал материал, в этом надо отдать ему должное. В то время, я имел «маленький» авторитет среди товарищей, наверное от того, что был «очкариком» и , во вторых, на дух не переносил и не понимал всякое солдафонство и открыто все это высказывал (поэтому, очень умным себя назвать не могу). Конечно, из-за всего этого, у меня сложились «особые» отношения с нашим «героем», но чувствительно меня зацепить он не мог, так, как на пятом курсе у меня учился брат, Виктор, который по моей просьбе проводил несколько раз беседы с нашим ст. сержантом, именно беседы, поскольку мой брат…ну… из «интеллигентов видно». Но уж на втором курсе наш «надзиратель» на мне отыгрался по полной, ведь брат уже «выпустился» и служил в войсках. Нам сочувствовали все отделения обоих факультетов (их тогда было всего два), а уж в нашем отделении не было ни одного слушателя, который не мечтал бы пропустить Чермянинова через «трубу». И во время коллективных бдений, веселья и прочих совместных дел, всегда поднимался вопрос об этом… .
После второго курса, все сержанты из солдат ушли с «казармы», нам дали новых сержантов из своей среды и пошла очень умеренно – строгая казарменная жизнь, которой жили остальные отделения (в разной степени) чуть не с самого начала службы (учебы).
С другими курсами мы практически не пересекались, каких то проявлений «дедовщины» я припомнить не могу, ну если столкнулся в дверях буфета со старшекурсником, то имей уважение, пропусти вперед, именно в дверях, а без очереди старшекурсник сам не полезет, такого не припомню. В увольнении, всегда взаимовыручка, независимо от курса и степени знакомства, в любых ситуациях.
А Чермянинов, после ухода со своего поста, стал сразу сближаться с нами, участвовать в наших праздниках, коллективных «отмечаниях» сдачи экзаменов в славном «Бабьем Яру», не посчитайте кощунством, для нашей юности он был славным. И чем ближе был выпускной, тем ласковей он становился, очевидно, был в курсе – вопрос о «трубе» с повестки не снят. На самом выпускном он побыл совсем немного, сославшись на маленькую дочь (приболела, не с кем оставить), насколько я помню, он довольно рано нас покинул, пока наш «градус» был еще не на высоте.
Если кого интересует, то, Выпускной вечер проводился в военторговской столовой, на втором этаже, спиртное официально присутствовало из расчета 250 гр. водки и полбутылки шампанского на человека, пригласительные выдавались на двух человек.
За всю службу, я слышал о нем только раз, вроде бы служил наш «злой гений» в Горьком (Нижний Новгород) в каком то НИИ или КБ, но это не точно.
Если, что-то не так описал, прошу поправить и поделиться своими воспоминаниями, все-таки жизнь в училище менялась.

Лагерные сборы.

Первый курс, сразу после поступления, Лютеж, курс молодого бойца. После нашего приезда, до обеда оставалось еще часа два, чтобы мы не болтались, нам сразу преподали урок армейского идиотизма ( на мой взгляд, может кто то и объяснит это с полезной точки зрения), нас расставили цепью, от палаток в сторону шоссе и приказали убрать все шишки. И это в сосновом лесу! Тогда мы еще не знали, что где то и траву красят в зеленый цвет, поэтому мы глухо роптали, но все-таки все добросовестно убрали. На следующий день лес был в прежнем виде. Жили мы тогда в больших армейских палатках, дощатые нары, матрас, подушка, помню, что было очень холодно по ночам, но поддевать, что то теплое было нельзя, да и не было с собой ничего. Между палатками песчаные дорожки обложенные камешками, их приходилось подновлять каждый день,, деревянные грибки для часовых, курилки с лавочками по кругу. В столовой первое «зверство» сержантов, по команде садиться, по команде вставать, доел или нет, никого не волнует, ведь сержант уже поел. Полигон тогда был чисто военным лагерем, еще не было базы генеральских катеров, каких то сооружений дачного типа. В ста метрах от среза воды мы учились бегать цепью, окапываться, ходить в атаку, стреляя холостыми… .
Между первым и вторым курсами, Лютеж, занятия по тактике, отработка действий в обороне, наступлении (отделение, рота). Знакомство с химзащитой, напалм, газы и прочее. С напалмом знакомили непосредственно, надевали «б\у» шинель, мазали напалмом, когда он возгорался , предлагали потушить или соскоблить, было очень доходчиво. С «газами» поступали тоже просто, заводили в палатку, наполненную газом, в противогазах и потом каждому оттягивали лицевую маску и предлагали сделать вдох. Пулей вылететь из палатки не возбранялось.
Как апофеоз – трехдневные учения… марш – бросок до киевского укрепрайона времен последней войны, настоящие позиции на валу, ДОТы и прочее… . Далее, окапывание, улучшение позиций, упорная оборона, переход в наступление, форсирование какой то канавы, а может это была река Ирпень? И все это сопровождалось грохотом взрывпакетов и холостых выстрелов. Лепота!!!
Лето между вторым и третьим курсами – работа на кафедрах, обучение «паяльному» мастерству, сборка – разборка механизмов (кафедра автоматики), набор и пайка печатных плат, изготовление наглядных пособий и всякое такое.
Лето после третьего курса, первая войсковая стажировка в войсках. Лично мне и еще человекам двенадцати, достался архангельский полк (Исакогорка), а оттуда нас разбросали по ротам. Нам, троим, досталась рота в Мезени. Это двое суток теплоходом на восток, мимо острова Медвежий, где присутствовали, стоя на рейде, при проводах на этот остров выпускника среднего училища с женой к месту службы. Впечатление очень грустное. Кто-то, из опытных, напутствовал «убитую» жену, « рожать надумаешь, вызывай вертолет, не стесняйся». В Мезени, городке на пару тысяч жителей, где все мужики в основном работают на отхожих промыслах, рота стоит прямо на окраине. Тундра, четыре РЛС, два барака, три финских домика, каждый на две семьи, между всем этим дощатые мостки. Всего пять офицеров, четыре со средним образованием, начальники станций и командир из сверхсрочников, у которого, кажется, десятимесячные курсы лейтенантов. Не берусь объяснить, почему так было. Личный состав – 32 человека, по «готовности» на станции, по боевому расписанию, бегут все, даже повар. Солдаты, в основном из Прибалтики, абсолютно аполитичные, не понимающие, что они здесь делают, воспитание в основном «хуторское».Дисциплина держится только на «кулаке» и «сапоге» командира роты. На «губу» отправить, это двое суток теплоходом в отдельной каюте – получается как отдых. Питание – сушеная картошка, селедка, по рассказам, мясо оленей, но летом их отгоняют подальше в тундру, от гнуса, попробовать не удалось. Хотя нам грех жаловаться, наших погон там до этого, как нам показалось, не видели, принимали за офицеров (повар и солдаты), кормили как на убой и в отдельной комнатке. Побывав там, сразу понимаешь, что ты в КВИРТУ счастливый, потому, что тебя ждет, в худшем случае, батальон, а не рота, а это уже цивилизация.
Между четвертым и пятым курсами, снова Лютеж, работа с техникой, развертывание станций, привязка к местности, подготовка к работе, ремонт оборудования и пр. Жили ,уже, в двухэтажных корпусах, парадокс, но впервые попробовали двухярусные койки, на 4 – то курсе, но опыт был интересный, офицером пригодился. Под Чеховым пригодился, это московская область, но леса глухие, когда принимали новую станцию, пришлось полгода жить в бараке, двадцать офицеров в комнате, до подполковника включительно, пока не освободилось место в общежитии. В Лютеже, запомнилось, при рытье какой то канавы, обнаружился скелет в немецкой форме, войск СС, хорошо сохранились кинжал в ножнах, ремень с бляхой, на бляхе надпись « с нами бог», по ихнему, конечно, и сапоги. Командование , все огородило, вызвало какую то службу, кинжал исчез, а бляху, вроде, успел забрать кто то из слушателей.Лютеж, на четвертом курсе, это отдых в зеленой зоне, разве, что с дополнительной едой не все в порядке, не помню, какой то ларек вроде был, но в памяти ничего не отложилось, ни в хорошую сторону, ни в плохую. Помню, много бегали в лавку, в деревню, но это уже не по поводу еды.
Пятый курс. Преддипломная большая, зимняя стажировка в войсках. Нам выпало стажироваться под Питером. Ехало человек тридцать, заняли, почти весь вагон, более пьяного вагона мне больше встречать не доводилось. Прибыли в Горелово, В штаб бригады, а оттуда, нас разбросали по точкам. Мне, одному достался батальон, в Вещево, под Выборгом. Когда прибыл в Выборг, поздно вечером, оказалось, что последний мотовоз уже ушел. На вокзале , местные служивые, посоветовали не оставаться, мол приграничье, финские поезда, «фарца», блатные и т. д. Пришлось договариваться с таксистами и ехать километров 30 – 35, но при той цене ( 20 коп\км) не страшна была и полуторная цена. Глубокой ночью прибыл и был поселен в общежитии технического состава авиаполка. Оказалось, что батальон обеспечивал полк перехватчиков. Пришлось выполнять обязанности дублера оперативного дежурного КП батальона, оказывать посильную помощь в разворачивании, отладке и подготовке к работе только, что прибывшего комплекса П – 80, в составе двух дальномеров и четырех высотомеров, установленных в лесу, на искусственных возвышенностях и кабины управления, кажется К – 66. Впервые, будучи дублером, написал объяснительную записку, по факту падения самолета, разведчика погоды. Как вели, какими средствами, когда пропал с экранов, какие меры приняли, кому и когда доложили. Очень поразило, что падал он вечером, причем косил лес метров шестьсот, экипаж – летчик и метеоролог, сразу выбросило из кабины в «поломанном» виде, а когда их нашли утром, то, оказалось, что ночью их добили и объели волки.
Такого повального пьянства, как в общежитии авиационных техников, мне больше видеть не доводилось. Перспектив к них никаких, на пенсию, в лучшем случае, капитаном, вечная жизнь в глуши – а на полет каждому перехватчику положено 20 литров спирта. Техники делили по братски – десять перехватчику, десять себе. Даже в Выборге, они за многое расплачивались этой валютой. Через два года такой жизни – руки трясутся, головка подергивается…, ну и т.д. В общем – это конец. Меня от этих дел спас летчик, чем то я ему понравился, он привел меня к себе, открыл шкаф, где стояло большое количество сухого вина, им кажется выдавали, показал на гору шоколада, точно выдавали, и сказал, захочешь выпить, приходи, и выпьем и закусим и поговорим, но не повторяй ошибок этих ребят и поставь себе цель, не оказаться в таком положении. Спасибо этому летчику. А в первый раз, когда он позвал меня, оказалось, ему нужен был слушатель, нужно было выговориться, потому, что это была годовщина гибели его однокурсника и товарища. Здесь же на этом аэродроме пошел на взлет, взял ручку на себя… и потерял сознание.
Ну, вот и все. Если кто-то, читая, обнаружит неточности, пусть поправит, напишет свои воспоминания и впечатления, для этого и заведена эта рубрика.

Слушателем я был средненьким, были и отличные отметки, были и тройки …было всякое, в итоге мой средний балл болтался где-то где в диапазоне 4.12 – 4.19. Основные сложности конечно были на первом и втором курсах. На первом - это было связано с отсутствием опыта, на втором, это пожалуй была заслуга ст. сержанта Г. Чермянинова, стараниями которого я угодил на 1.5 – 2 месяца в изолятор медчасти с двухсторонним воспалением легких. Пропуск такого количества учебного времени чреват тем, что можно «не догнать никогда», но к счастью все обошлось. На этих начальных курсах немало ребят сломались и отчислились из училища.
По всем основным, фундаментальным предметам наши лекторы сразу давали список литературы, на которую лучше всего опираться, даже давали адреса книжных магазинов в городе, где есть эта литература, им было не лень этим заниматься. Нам оставалось только сброситься, выписать увольнительные гонцам, как правило киевлянам ( знают город, да и домой лишний раз заскочат) и через какое-то время все бывали обеспечены литературой. Большое спасибо и нашим преподавателям и работникам училищной типографии, учебные пособия, написанные и изготовленные ими, тоже были достойны похвалы. Многие из них мы специально не сдавали по выпуску и увозили с собой, на всякий случай.
Очень запомнились потоковые лекции по физике Л.С. Захаровой, прекрасного преподавателя, красивой и обаятельной женщины, на ее лекции всегда шли с большой охотой. Кроме нас, она преподавала кажется в киевском Политехе.
Преподаватель английского языка Лаврухина, к сожалению уже не помню ее имя.и отчество, занималась с нами на своих парах не только изучением языка, но и познанием жизни с разных сторон. С ней можно было обсуждать любые вопросы, вплоть до сексуальных, причем она делилась своим мнением и опытом ничего не стесняясь. Но без всякой пошлости и скабрезностей. Она была женой майора Кошкина, преподавателя с кафедры физподготовки и если один занимался нашим телом, то другая помогала воспитать в этом теле и здоровый дух. Запомнилось такое ее наставление – «чтобы тело было здоровым и ночью отдыхало, надо спать вообще без одежды, только такой сон дает полное и здоровое отдохновение».
Очень был уважаем нами профессор Ярошенко (если я не ошибаюсь в фамилии), он вел и принимал экзамены по мат.анализу. Профессор с войны вернулся с одной рукой, но это не испортило его добродушного и миролюбивого характера. Он очень уважал пиво и приветствовал, когда на столе, во время экзаменов, стоял кувшин этого пенистого напитка. Ну а наше руководство борясь за успеваемость, не только не препятствовало этому, но и поощряло. Любимым выражением профессора было: - «Одна пачка маргарина по калорийности заменяет одно яйцо, поэтому, не морочьте мне мои две пачки маргарина».
Как мы боялись экзамена по ТЭРЦ из-за того, что на потоковых лекциях профессор О.В. Ильенко (она), казалась суровым и очень холодным человеком. Но все оказалось не так, на самом деле. Очень обаятельная и очень терпеливая, один из наших ребят сдавал ее раз шестнадцать и все-таки сдал. Она не ставила двойку, а терпеливо ждала, когда же освоят ее науку. Вообще, считалось, что если ты прошел «чердак» (кафедра ТЭРЦ располагалась на верхнем этаже), а потом прошел «подвал» ( где располагалась кафедра ТЭМП), или наоборот, то ты практически закончил училище, так как это были основы.
Как то мы сдавали один из первых, дифференцированных зачетов по какой то гуманитарной дисциплине, кажется, «История партии». От волнения, я тогда впал в какой то ступор , представьте, я знаю, что я все знаю, а сформулировать и сказать ничего не могу. Другой бы преподаватель поставил бы двойку и отправил с глаз долой, но подполковник Пиха Д.Д…. начал задавать какие то вопросы, очень далекие от темы, начав чуть ли не с семейного положения. Я ответил на один, потом другой, а потом, «фонтан» открылся и я вывалил не только ответы по билету, но и весь курс. Пиха просиял тогда и сказал, если бы сразу так ответил, получил бы «отлично с плюсом», а так, только «хорошо», учись справляться с волнением. Он показал высокий уровень преподавательского мастерства и раскрепостил меня. В дальнейшем я получал у него только отличные оценки. К сожалению, через год, полтора, нам пришлось навсегда проститься с ним в клубе училища. Кому сколько отведено, нам знать не дано.
Не могу не вспомнить иностранный факультет. С нами тогда учились болгары, немцы, венгры, монголы, кубинцы, вьетнамцы. Болгары и венгры отличались не столько любовью к наукам, сколько любвеобильностью. Они не прошли мимо ни одной молодой работницы военторговской столовой, а их обслуживали официантки в отдельном зале. Многих из них, по выпуску, увезли на родину. Зато вьетнамцы отличались особенной упертостью в учебе, они всегда говорили: - « нас дядя ХО послал учиться и мы будем учиться» и учились по 24 часа в сутки. Особенно доставалось нашим преподавателям с монголами, очень тяжело ребята воспринимали материал, а так были вполне компанейскими.и дружелюбными.
Но всех их объединяло одно – ревность и глубокий интерес к нашей новейшей технике. На одних и тех же кафедрах, мы с ними учились в разных лабораториях. У них были представлены более старые образцы изделий, а у нас новые. На переменах наши изделия закрывались шторами, а в лаборатории обязательно оставался дежурный, который был обязан никого не пускать из «иностранцев», так они так возмущались и отчаянно рвались, что доходило до драк. Если не ошибаюсь, это касалось особенно нового тогда комплекса П – 80, кабина 66. Но могу и ошибиться, сразу по выпуску судьба забросила в ПРО и по профилю мне работать не пришлось, а без практики все забывается. Зато образование полученное в училище помогло быстро освоить новую для меня технику ( у нас и намека не было на эти дела) и успешно нести боевое дежурство, а потом и участвовать в создании новых образцов техники.
Особенно забавно было наблюдать вьетнамцев на физподготовке, зимой, в Яру, на лыжах. В принципе, вьетнамцы от лыж освобождались, но они упорно занимались, мол, мы должны изучить все, что осваиваете вы. И они упорно шли на лыжах, нельзя сказать, что они катили или скользили, нет, они именно шли, а малейший пригорочек переползали на четырех точках.
У немцев форма мало чем отличалась от той формы, времен войны и в Киеве, около Бабьего Яра они смотрелись как то вызывающе-неприязненно, но в учебе педантичны, трудолюбивы и на близкий контакт не шли.
Хотелось бы отметить, откуда пошла «демократия», или частично пошла. В глубокую старину в училище были смешанные группы, состоявшие из слушателей офицеров и слушателей – рядовых. Завязывалась дружба. Какие то отношения, тем более, что офицеры были подготовлены слабее, все- таки из войск, многое из школьного курса уже было забыто, поэтому изучение нового, накладывающегося на школьное, представляло определенные трудности и требовало помощи со стороны «школьников». Поэтому, отношения становились приятельскими, какое тут уже отдание чести и прочие атрибуты суровой армейской субординации. Многие курсовые офицеры тоже учились в КВИРТУ на заочном и тоже не могли быть особенно жестким с подчиненными, кто тебе поможет на экзамене, если ты будешь «бякой».
Потом, количество смешанных групп стало уменьшаться, в потоке моего брата, выпускавшегося в 1970 года, оставались всего две смешанные группы, у нас их уже не было вовсе, мы держались на старых традициях и на дружбе с офицерами заочниками. Поэтому, например, отдавать честь нужно было обязательно, ну скажем, начиная с майора, остальные вполне могли быть слушателями или так можно было отговориться. Хотя никто из младших офицеров претензий не высказывал, по крайней мере, я такого не помню. Преподаватели, с кем ты все время общаешься на занятиях, на кафедре, тоже не выдвигали требований по субординации, тем более, что из них было много выпускников и они сами помнили и чтили старые традиции. Один такой пример, На углу ул. Михайловской и одного из Михайловских переулков (это на спуске от Михайловской площади до нынешнего «Майдана», не к ночи будучи вспомянутым), была уютная, состоявшая из двух залов, располагавшаяся в подвале пельменная. Там готовили незатейливые, но вкусные пельмени, незабываемые закуски «семеро смелых», это семь килек с лучком и в масле, подавали пиво, вино и конечно водочку. И так получилось, что это заведение облюбовали и офицеры преподаватели и слушатели. Как тут быть? Все решилось очень просто и демократично, офицеры всегда столовались в одном зале, а слушатели в это же время в другом и все как бы не замечали друг друга и не наступали на больные точки этой субординации. И заметьте, никто никогда не нарушал установившийся порядок.

ПРАЗДНИК 1001 ночи.
Как то не дается мне эта тема. С одной стороны, в жизни слушателей, это очень важный этап, все-таки, почти окончание третьего курса, впереди уход с казармы. Празднование выпадает, если не ошибаюсь, на середину мая. Этот праздник можно сравнить со 100 днями до приказа в армии. Так сказать праздник казарменных «дедов» перед «дембелем», только празднуют не одиночки, а целыми курсами. Причем наши предшественники так шумно и скандально отмечали эту ночь, что превзойти их уже было нельзя. После праздника, если его не удалось предотвратить, летели головы отцов-командиров, отчислялись наиболее рьяные участники, киевская «губа» заполнялась «квиртуанцами», сержанты становились рядовыми, рядовые надолго исчезали в многочисленных нарядах. И все это из-за одной ночи. С точки зрения здравого смысла это объяснить было нельзя.
Все командование училища, задолго до самого праздника, начинало планировать и принимать меры по недопущению этих бесчинств, проводились тщательные обыски на предмет алкоголя и пиротехники, привлекались все офицеры, вокруг училища резко увеличивалось количество патрулей с привлечением комендатуры.
Недалеко от нашего училища, в сторону «Татарки», если не ошибаюсь, в свое время располагалась дача Хрущева… Шелеста… Щербицкого, позже Щербицкий передал эту территорию медицине и сейчас там, что-то вроде «клиники матери и ребенка» или НИИ « акушерства и гинекологии». Так вот, когда мы только поступили, ходили рассказы, что наши старшие товарищи так громко отметили, столько взрывпакетов подорвали, так метались и бушевали по всему району, что перепугали, находившегося на даче, самого 1-го секретаря Компартии Украины и его охрану. Эти ребята (охрана), подумали, что назревает переворот и осуществляется попытка нападения на дачу. Потом в училище довольно долго работала комиссия, делались оргвыводы.
Когда пришел наш черед, то третий курс нашего, 2-го факультета в основном удалось удержать в казарме, за счет дежурства всех офицеров, привлечения всех старых сержантов, уже ушедших с казармы и еще целого ряда мер. Мы отметили, но довольно тихо. А вот первый факультет смог оторваться, им удалось обесточить все казарменное здание 1-го факультета, в полной темноте поиздеваться над дежурным по части и дежурными офицерами, … . Но об этом пусть лучше расскажут очевидцы.

ПОМОЩЬ ДРУГА
В конце четвертого курса нам предстояло окончательно рассчитаться с кафедрой физподготовки, а для этого нужно было выполнить ряд нормативов, подчистить какие то хвосты, что то нужно было и пересдать. У меня всегда были напряженные отношения с бегом на дистанцию 1000 метров. Ну не укладывался я во временной норматив. Причем , мне легче было пробежать и уложиться на дистанции 3000 м., а вот на «штуку» очевидно мешало то , что мешает человеку стать хорошим танцором. Тем более, через год, после ухода с казармы, когда физическая форма, постоянно поддерживаемая ежедневными утренними пробежками в «Бабьем Яру», куда то вся пропала. Положение мое было не и лучших, и, вот в таком подавленном состоянии, зная, что , чуда не произойдет, я уныло плелся к месту старта. Дистанция пролегала в Яру, в основном, вокруг песчаного футбольного поля, среди множества густых кустов. И вдруг, я увидел знакомую фигуру в военной форме, двигавшуюся мне навстречу. Это был мой друг, Володя Ермаков. Мы были с ним с первого дня, в одном отделении, сначала в отделении радиоразведки, а после третьего курса, перед специализацией, мы вместе оказались « на общем профиле». Тогда мы впервые убедились, что наше училище не зря называли «придворным». У Володи Ермакова, очень надежного и добродушного товарища, была одна физиологическая особенность – стоило ему выпить, хотя бы 100 граммов, его лицо сразу покрывалось багровыми пятнами. Мы, в мягкой форме, совершенно беззлобно, подшучивали над этой особенностью и у нас в отделении никто , никогда, не предлагал, пойдем выпьем. Предложение обычно звучало так – «ну что, может пятнами покроемся?». Ко времени той истории, о которой я рассказываю, Володя женился на киевлянке, которая жила на Сырце, где то в первой линии домов, напротив Бабьего Яра. Семья у жены была простая, без «наворотов» и очень хлебосольная, со своим устоявшимся бытом и обычаями. Обедать Володя всегда, если позволяла обстановка, ходил домой пешком, через Яр. В состав «щирого» обеда в этой семье входил добрый стаканчик домашней горилки. И вот такого, возвращавшегося после сытного обеда, слегка «покрытого пятнами» друга, я и встретил на пути к позору. Узнав о моей проблеме, Володя предложил пробежать вместо меня, а когда я засомневался, все-таки после стакана, как бы плохо не стало, только рассмеялся. Все сомнения ушли прочь, когда мы увидели, что все «физкультурники» новые и не знают нас в лицо. Володя надел мой номер и вышел на старт…. Могу смело утверждать, что за пять лет слушатель Овчаров Б.П. никогда не бегал с такой скоростью. Мне пришлось на последней сотне метров перед финишем шипеть Володе из кустов, чтобы он сбавил скорость, а то никто не поверит… .
Ну, а уж вечером , мы с Володей вместе с большой компанией наших друзей весело «покрывались пятнами» на территории этого горестно-печального, но для нашей юности светлого и веселого « Бабьего Яра».

Память человеческая несовершенна, какие то моменты бытия она фиксирует отчетливо, какие то, уже подвергает сомнению, а какие то просто уходят, растворяются во времени. Поэтому, свои короткие заметки, я решил озаглавить, как « вспышки памяти». Эти эпизоды из жизни слушателей нашего времени, о которых я буду рассказывать, наиболее отпечатались в моем сознании. Кому то они напомнят нашу юность, а кого то хоть немного познакомят с жизнью слушателей того времени. Приглашаю всех выпускников поделиться воспоминаниями своего времени. Времена у нас были разные, а УЧИЛИЩЕ одно !!!



КУЛЬТУРНЫЙ ВОПРОС

Я благодарен судьбе, за то, что она дала мне возможность учиться в одном из лучших ВВУЗов, наиболее «демократическом» по сравнению с другими заведениями, да еще располагавшемся в центре (почти) самого прекрасного (на мой взгляд) города бывшего Союза, за весь мир поручиться не могу, не довелось побывать. И с тех пор у меня появилось твердое убеждение, что офицерский корпус необходимо обучать и готовить только в больших городах, которые являются и большими культурными центрами. Чтобы слушатели или как сейчас говорят курсанты, впитывали в себя культуру и лучшие образцы поведения человека большого города. (Дерьмо конечно есть и в большом городе, но не об этом разговор). Не посчитайте меня снобом, мы тоже успели около года поносить звание курсанта (первые четыре года у нас в военных билетах была запись- «слушатель- рядовой»), мы тоже делали такое, что до сих пор стыдно, когда начинаешь вспоминать. Но все-таки «стольный» город Киев очень много нам дал хорошего. Сейчас в России сформировали высшее училище нашего профиля на «Прожекторной», это на шоссе Кубинка- Наро-Фоминск, километров 60 от Москвы, на базе то ли школы сержантов, то ли курсов переподготовки младших офицеров. Сожалею, но, что могут получить ребята, выпускники этого училища и в профессиональном плане и в плане культурного воспитания. Одна надежда, что они окажутся самородками и сами себя сформируют. Но вернемся в Киев, вспомним наш главный корпус, большой актовый зал, а под ним большой танцевальный, который позже стали использовать как гимнастический . Попасть в эти залы можно было не выходя на улицу, через подземный переход, гулкими коридорами со скрипучими, романтическими, навевавшими, что то таинственное, паркетными полами. Но так было не всегда. Первый, а пожалуй и большую часть второго курса мы ходили на занятия строем, а в свободное время поодиночке, через улицу. Представьте, утро, около девяти часов распахиваются ворота с обоих сторон улицы Мельника, при этом движение естественно перекрывается, и колонны обоих факультетов, т.е. шесть колонн, начинают движение, причем у всех одинаковые фибровые маленькие чемоданчики, вместо портфелей. В обед движение в обратную сторону, после обеда, опять на самоподготовку и обратно, конечно хлопот городу мы доставляли много и вот тогда появился подземный переход.
Вспоминаю первое появление в актовом зале. Нас, только поступивших, еще в «гражданке», привели в зал и стали рассказывать об училище и о тех науках, которые нам придется изучить. Среди нас выделялись солдатской формой, поступившие из армии, наши будущие сержанты и воспитанники суворовских училищ в курсантской форме, но с алыми погонами, их так выпускали из суворовского. Особенно, мне запомнился сержант Игошкин, он после суворовского, проучился год в киевском общевойсковом, а потом с потерей курса перевелся в КВИРТУ. Сидел он за нами в «пш» с алыми погонами и свысока посматривал на зеленую, послешкольную молодежь. В это время со сцены нам говорили, что и в каком объеме мы будем изучать. Упомянули и «электротехнику», Игошкин, не ожидая конца фразы, громко и радостно произнес:-«Я это уже проходил, целых тридцать часов». В этот момент со сцены прозвучало количество часов по этому предмету, которое предстоит освоить нам. Разница была ошеломляющей.
В этом зале, на втором курсе, я впервые увидел и услышал юную Софию Ротару с ансамблем «Червона Рута». Она выступала в богато расшитом украинском костюме, с венком и лентами на голове. В ее облике и поведении на сцене чувствовалось, что выступать она начала совсем недавно и ей самой многое в диковинку. В нее нельзя было не влюбиться. Она до сих пор для меня певица номер один и образец женской красоты и обаяния.
Еще до училища, я знал и любил Леонида Быкова, по его ролям в кино. Но только в нашем актовом зале, я единственный раз видел и слушал его вживую. Запомнились его слова, о том, что он с детства хотел быть военным, но здоровье не позволило – и тут же, с места, сделал кульбит через голову, который он потом, повторил в фильме «В бой идут одни старики». Зал взвыл и взорвался аплодисментами.
Когда с концертом выступал В.С. Высоцкий, мене не повезло, я стоял в карауле. Но об этом случае можно прочитать на форуме про концерт Высоцкого в КВИРТУ.
Была в училище и своя рок-группа, состоявшая в основном из молодых парней технического персонала, но были в ней и слушатели разных курсов. Очень запомнился солист, инструментальщик, с розовой гитарой с яркими цветочками по всей деке. Группе надо было только начать композицию, а потом вступал солист и его соло в стиле Джимми Хендрикса длилось по 15-20 минут. Кстати вход на наши танцевальные вечера был свободный и они пользовались успехом у студенческой молодежи, естественно , большей частью женской и тогда аудитории главного корпуса на время превращались в беседки для романтических свиданий. «Ибо грешен человек». Один из членов группы, мальчик-лаборант по имени Тарас, живший где то на Сырце, мне очень напоминает нынешнюю легенду украинского рока Тараса Петриненко. А может я и ошибаюсь. Прояснить это мог бы, наш одногруппник , Сан.Саныч Бондарь, тоже живший в то время, на Сырце и учившийся с этим Тарасом (лаборантом) в одной школе. Это знакомство нам очень помогало при сдаче коллоквиумов по физике. Там нужно было перед лабораторной выбрать правильные ответы и проколоть соответствующие дырочки в приборе ( не помню, как эта штука называлась), а цвет донышка этой дырочки показывал правильность ответа, и соответственно, допущен ты к лабораторной или нет. Но Сан Саныч осел в Знаменске (Капустин Яр) и когда увидимся, ведает один Господь.
Была хороша и наша самодеятельность. Когда мы были на втором курсе, гремели третьекурсники первого факультета Симонов и Валера Марунич. Если бы не училище, эти ребята могли бы стать настоящими артистами, голоса были прекрасные. Судьба Симонова мне неизвестна, а с Маруничем служба меня свела уже на Кубинке, а потом и на «Заре». Правда на «Заре» служил Марунич, а я просто жил в г. Железнодорожном, что находится рядышком, а поскольку мы подружились раньше, то и там продолжили нашу дружбу.
Находясь в увольнении или позже, на 4и5 курсах, будучи освобожденными от казарменного положения и имеющими свободный выход в город, мы старались переодеваться в штатское платье, чтобы иметь больше свободы и не привлекать излишнего внимания. Существовала в легкой форме вражда между общевойсковиками, кличка «Петухи», танкистами, «Траки» соответственно и нами- -«Шурупами» или «Отвертками», точнее, между нашими патрулями.
Но, есть одно но, в «стольном» городе Киеве любили своих военных и если нужно было попасть на какой то звездный концерт, премьеру в театре , короче, куда угодно, надевай форму и смело иди. Билетеры и служители тебя свободно пропустят бесплатно. Мест конечно они не обещали, советовали забиться куда-нибудь на галерку, но это уже не важно. Главное, ты попал, увидел, получил удовольствие, составил представление. Это очень помогало в нашем развитии. Лекции нам читали не только наши преподаватели, но и профессора из городских институтов, приглашали на свои кафедры для консультаций, научной работы, помощи в написании дипломов. Нам были доступны книжные магазины и библиотеки большого университетского города. От нас только требовалось ценить все это и как можно более полно этим воспользоваться.